Некий знаменитый учитель долгое время прилежно умолял Бога показать ему такого человека, который бы наставил его на правейшую стезю, удобно и безбедно ведущую к небу. В один из дней, когда он особенно сильно был объят таким желанием и воссылал прилежнейшие мольбы, ему показалось, что он слышит голос свыше, повелевающий ему выйти из кельи и идти к дверям церкви. Там, сказано было, найдешь ты человека, которого ищешь. Тогда он пошел и нашел при церковных дверях нищего старца, всего покрытого струпьями, сгнившего проказой, ноги его были полны ран и текущего гноя, одежда его была очень худа, она едва стоила три пенязя.
Учитель, проходя мимо него, приветствовал его по своему обычаю, говоря: «Добрый день тебе, старче!» Старец же ответил: «Не помню, чтобы день был когда-либо зол для меня». Учитель, слыша такой ответ, остановился и, как бы исправляя прежнее приветствие, сказал: «Да сотворит Бог тебя счастливым». На это старец ответил: «Я никогда и не был несчастлив».
Учитель очень удивился такому ответу, думая, что не расслышал и не понял хорошо слов старца, и поэтому снова повторил свое приветствие немного изменяя его: «Что ты говоришь, старец? — сказал он. — Я тебе желаю благополучия». Старец же снова ответил: «Не был я в злополучии никогда». И, думая, что старец велеречив, и желая искусить его разум, учитель сказал: «Я хочу тебе того, чего ты сам для себя хочешь». Тогда старец ответил: «Нет у меня недостатка ни в чем, ибо все так и бывает, как я хочу, хотя я и не ищу временного благополучия».
Учитель сказал: «Бог спасет тебя, человек, ибо ты презираешь мирское благополучие. Однако скажи мне, молю тебя, как ты один можешь избегать бед среди бедствующих людей? Неужели ложь говорит Иов: «Жизнь человека кратковременно и преисполнена многих бед и зол» (Иов. 14, 1)? Как же ты один только избежал всех злых дней? Я не могу понять твоего рассуждения».
На это старец ответил следующее: «Так действительно и есть, господин мой, как я сказал тебе, когда ты пожелал мне доброго и счастливого дня. Я правду сказал, утверждая, что никогда я не знал никакого несчастия и злоключения. Я благодарен Богу и за то, что Он дает мне, благополучие же мое в том заключается, чтобы не желать благополучия. Страх за счастье и несчастье никому не вредит, за исключением тех, которые боятся вреда от них, но я пренебрегаю счастьем и ни— когда не молюсь о нем Отцу Небесному, всем управляющему, и таким образом я никогда не бываю в неблагополучии подобен тому, с кем все происходит по его желанию. Голод ли терплю — я благодарю за это Бога, как Отца, Который знает обо всем, что нам нужно. Мороз ли теснит меня или дождевые капли пронизывают меня, или я терплю какое-либо иное стеснение из-за погоды — тоже хвалю Бога. Когда все меня поносят — я опять хвалю Бога, ибо я знаю, что все это творит именно Бог, а ведь невозможно, чтобы творимое Богом не было добром. Ко всему, что подается или попускается Богом — как приятное, так и неприятное, сладкое или горькое,— я отношусь равно, все принимаю с радостью как бы из рук доброго отца и того только одного хочу, чего и Бог хочет. Потому-то все и бывает у меня, как я хочу.
Окаянен тот, кто ищет счастья в мире сем. Истинное счастье нашей жизни заключается в том, чтобы во всем положиться на волю Господню, ибо воля Господня совершенно добра, и справедливо, что она не может быть ни лучшей, ни злой. Она всем управляет, а ею никто. Ее я буду держаться всецело, буду стараться и всей мыслью буду стремиться к тому, чтобы всегда хотеть только того, чего и Бог хочет, и не хотеть того, чего и Бог не хочет. Я потому и не считаю себя сколь либо несчастливым, что всю мою волю всецело полагаю в воле Божией и согласую с ней, так что я всегда хочу или не хочу не иное что, как только то, чего хочет или не хочет Бог».
Тогда учитель сказал: «Неужели ты убежденно говоришь это? Скажи же мне, неужели ты так же думал бы и в том случае, если бы Бог послал тебя в ад?» Старец тотчас ответил: «Неужели Он пошлет в ад меня? Но знай, что я имею два ремня дивной крепости, которыми я связан с Ним в объятие неразлучное: первый — мое глубочайшее смирение, второй — нелицемерная любовь к Богу, и ими я так крепко связан с Богом, что куда бы ни был послан, повлек бы с собой и Его. Но в таком случае я, поистине, хотел бы более быть с Ним вне небес, чем без Него на небесах». Учитель, удивленный таким ответом, думал про себя, что правый путь к Богу действительно состоит в том, чтобы во всем согласоваться с Его святой волей.
Желая же еще более научиться премудрости старца, столь дивно сокрытой в худой оболочке его тела, учитель спросил: «Откуда пришел ты сюда?» «От Бога пришел», — ответил старец. На это учитель ему сказал: «Где же ты нашел Бога?» Старец же ответил: «Там Бога нашел, где оставил все созданные вещи». «Где же ныне ты оставил Бога?» — вопрошал учитель. Старец отвечал: «Поистине, в чистых — мыслях и доброй совести оставил Его». Тогда учитель воскликнул: «Что же ты за человек?!» На это старец ответил: «Кто бы я ни был, однако тем видом и своей жизнью, которые ты видишь, я настолько удовлетворяюсь, что не отдал бы их и за богатства всех земных царей; всякий человек — это царь, если он умеет владеть собой и повелевает своими мыслями». «Неужели и ты царь, — спросил учитель. — Где же твое царство?» Старец же, указывая перстом на небо, сказал: «Вот где мое царство. Царь — тот, кому царство это написано несомненными письменами».
В заключение своих вопросов учитель сказал: «Кто тебя, старец, научил этому и кто тебе дал такую премудрость?» Старец на это ответил так: «Я поведаю тебе, господин мой, что во все дни я пребываю в молчании. Если я молюсь или упражняюсь в благочестивых мыслях, то всячески забочусь только о том, чтобы всегда быть крепко соединенным с Богом. Единение же с Богом и согласие с Его волей и учит меня всему этому».
Таким образом, получив пользу от беседы со старцем и пожелав ему мира, учитель ушел, хваля Бога, утаившего сие от премудрых и разумных и открывшего сему убогому старцу, младенцу по злобе своей.
Муж скорбящий. Поистине дивна эта повесть и полна великой пользы. Поистине дивен тот муж, таинственный раб Христов.
